Неточные совпадения
Высоко надо мной, тяжело и резко рассекая воздух крылами, пролетел осторожный ворон, повернул голову, посмотрел на меня сбоку, взмыл и, отрывисто каркая, скрылся за
лесом; большое стадо голубей резво
пронеслось с гумна и, внезапно закружившись столбом, хлопотливо расселось
по полю — признак осени!
Я прислушался. Со стороны, противоположной той, куда ушли казаки, издали доносились странные звуки. Точно кто-нибудь рубил там дерево. Потом все стихло. Прошло 10 минут, и опять новый звук
пронесся в воздухе. Точно кто-то лязгал железом, но только очень далеко. Вдруг сильный шум прокатился
по всему
лесу. Должно быть, упало дерево.
Вот от
лесу как передовой вестник
пронесся свежий ветерок, повеял прохладой в лицо путнику, прошумел
по листьям, захлопнул мимоходом ворота в избе и, вскрутя пыль на улице, затих в кустах.
С этими мыслями лозищанин засыпал, стараясь не слышать, что кругом стоит шум, глухой, непрерывный, глубокий. Как ветер
по лесу,
пронесся опять под окнами ночной поезд, и окна тихо прозвенели и смолкли, — а Лозинскому казалось, что это опять гудит океан за бортом парохода… И когда он прижимался к подушке, то опять что-то стучало, ворочалось, громыхало под ухом… Это потому, что над землей и в земле стучали без отдыха машины, вертелись чугунные колеса, бежали канаты…
Но — вот вдали, на высокой стене, на черных квадратах окон вспыхнуло отражение красного огня, вспыхнуло, исчезло, загорелось снова, и
по толпе весенним вздохом
леса пронесся подавленный шёпот...
Из листвы на дорогу смотрел пахучий сумрак, порой
по лесу проносился протяжный звук, похожий на подавленный вздох, и листва трепетала слабо, как во сне.
Действительно, туман совершенно рассеялся, воздух стал прозрачнее и несколько мягче. На севере из-за гребня холмов, покрытых черною массой
лесов, слабо мерцая, подымались какие-то белесоватые облака, быстро пробегающие
по небу. Казалось, кто-то тихо вздыхал среди глубокой холодной ночи, и клубы пара, вылетавшие из гигантской груди, бесшумно
проносились по небу от края и до края и затем тихо угасали в глубокой синеве. Это играло слабое северное сияние.
Но, чу!.. Легкий шорох… В тайге мелькнула красноватая шерсть, на этот раз в освещенном месте, так близко!.. Макар ясно видел острые уши лисицы; ее пушистый хвост вилял из стороны в сторону, как будто заманивая Макара в чащу. Она исчезла между стволами, в направлении Макаровых ловушек, и вскоре
по лесу пронесся глухой, но сильный удар. Он прозвучал сначала отрывисто, глухо, потом как будто отдался под навесом тайги и тихо замер в далеком овраге.
Яков Иваныч вспомнил, что у этих людей тоже нет никакой веры и что это их нисколько не беспокоит, и жизнь стала казаться ему странною, безумною и беспросветною, как у собаки; он без шапки прошелся
по двору, потом вышел на дорогу и ходил, сжав кулаки, — в это время пошел снег хлопьями, — борода у него развевалась
по ветру, он всё встряхивал головой, так как что-то давило ему голову и плечи, будто сидели на них бесы, и ему казалось, что это ходит не он, а какой-то зверь, громадный, страшный зверь, и что если он закричит, то голос его
пронесется ревом
по всему полю и
лесу и испугает всех…
Мелитон плелся к реке и слушал, как позади него мало-помалу замирали звуки свирели. Ему всё еще хотелось жаловаться. Печально поглядывал он
по сторонам, и ему становилось невыносимо жаль и небо, и землю, и солнце, и
лес, и свою Дамку, а когда самая высокая нотка свирели
пронеслась протяжно в воздухе и задрожала, как голос плачущего человека, ему стало чрезвычайно горько и обидно на непорядок, который замечался в природе.
Словно рассердясь на эту прозу, поэтические сосны вдруг зашевелили своими верхушками, и
по лесу пронесся тихий ропот. Свежий ветерок пробежал
по просеке и поиграл травой.
В это время в
лесу показались собаки. Они бежали вразброд, связанные
по две,
по три и в одиночку. Настороженные уши, горящие глаза и порывистое дыхание их указывали на то, что они гнались
по следам козули. Собаки
пронеслись мимо нас с такой быстротой, что задержать их нам не удалось.
Ласточка быстро
пронеслась мимо ног лошади и вдруг, словно что вспомнив, взмахнула крылышками, издала мелодический звук и крутым полукругом вильнула обратно. Бесенок опустил голову и нетерпеливо переступил ногами. Я повернул на дорогу, вившуюся среди ржи
по направлению к Санинскому
лесу.
Вдали откликнулись. Ветер буйно выл
по лесу, глухой шум деревьев то рос, то ослабевал, и
по глухому шуму струями
проносилось резкое шипенье ближних деревьев. Подошли еще Вегнер и Катя, потом Борисоглебский.
Лес вдали глухо зашумел.
По вершинам деревьев бурным порывом
пронесся ветер. Токарев шел вперед и старался не сбиться с направления. Сначала он усердно глядел
по сторонам, потом перестал и шел лениво, постукивая тросточкою
по стволам. Крики и ауканья становились все отдаленнее.
Темнело. В воздухе томило, с юга медленно поднимались тучи. Легкая пыль пробегала
по широкой и белой Дворцовой площади, быстро
проносилась коляска, упруго прыгая на шинах. Александра Михайловна перешла Дворцовый мост, Биржевой.
По берегу Малой Невы пошли бульвары. Под густою листвою пахло травою и
лесом, от каналов тянуло запахом стоячей воды. В полутьме слышался сдержанный смех, стояли смутные шорохи, чуялись любовь и счастье.
— Гу-гу-гу! —
пронеслось в эту минуту
по лесу.
«Бедная, она просто измучается, прежде чем узнает о моем счастии; ищет теперь, чай,
по всему
лесу, чего-чего не передумает», —
пронеслось в ее голове.